Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия (Мк. 1:1).
Мы так привыкли говорить о четырех Евангелиях, что забываем порой, что именно это слово означает. Во-первых, Евангелие означает «Благая (добрая) весть». В древние времена этот греческий термин использовали, среди прочего, когда сообщали о рождении императора, о достижении им совершеннолетия и о его восшествии на престол. К примеру, об императоре Августе в календаре, найденном в греческом городе Приена, сказано: «Рождение бога [Августа] было для мира началом благовестия» (строка 40). Во-вторых, благодаря христианству «Благая весть» стала ассоциироваться с определенным видом литературы — жизнеописанием Иисуса. В надписи, обнаруженной в Приене, Август назван божественным (по своей природе) и спасителем (по делам). Такими же понятиями оперируют и Евангелия по отношению к Иисусу. В дохристианскую эпоху письменных Евангелий не существовало.
Конечно, одно дело — говорить о чьей-то человеческой природе, и совсем другое — приписывать божественность кому-то из людей. Следующие предложения идентичны с точки зрения грамматики: 1) «Иисус — это человек» и 2) «Иисус — это Бог». Каждое состоит из трех слов: существительного, частицы и еще одного существительного. Но, несмотря на одинаковую структуру, они сильно отличаются одно от другого в том, что касается типа коммуникации, в них использованного.
Предложение «Иисус — это человек» служит примером информативной речи. Оно утверждает некий доказуемый факт. Мы, будучи людьми, знаем, что все люди похожи друг на друга. Утверждение, что Иисус принадлежал к виду Homo sapiens, можно проверить эмпирическими методами: с помощью зрения, слуха, осязания, обоняния, вкуса (конечно, больше в теории, чем на практике). «Иисус — это человек» по своей природе сродни утверждению «Лэсси — это собака».
В свою очередь, «Иисус — это Бог» служит примером когнитивной речи. В этом утверждении заключена истина (идея или теоретическая конструкция), которую нельзя подтвердить эмпирически. Мы даже не знаем, к какому виду относится Бог, да и вообще уместно ли говорить о Нем в видовых категориях. Мы никогда не сталкивались с Богом лицом к лицу. Мы не видели Его, не слышали, не осязали, не обоняли и не пробовали Бога на вкус. «Иисус — это Бог» сродни по своей сути утверждению «Гавриил — это ангел».
Оба эти типа коммуникации имеют право на существование; и один ничем не лучше и не хуже другого. Просто у них разное назначение. Но когда мы путаем одно с другим, кончается все тем, что мы запутываемся сами и выставляем себя глупцами перед теми, кто умеет мыслить критически. Знание и вера — это два способа самовыражения.