Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и всё бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий (Мф. 27:54).
Молитва умирающего разбойника была единственным утешением Иисуса, услышанным на кресте.
Находясь в горниле страданий, Иисус не только пообещал спасение разбойнику, но не забыл и о Своей матери. Спаситель обратился к Иоанну, поручая ее заботе Своего любимого ученика.
Но пока Иисус думал о других, страдания нарастали. Агнец Божий был заклан за грехи мира. Мучительная тоска, которую Он испытывал, — это то, что вкусит каждый грешник, когда будет навечно отделен от Бога.
Воины распяли Иисуса около девятого часа утра. Около полудня солнце загадочным образом скрылось. Бог скрыл сияние Своей славы и был рядом с Сыном. Пусть в этот ужасный час Иисуса не могло утешить присутствие Отца. Но Бог был там, страдая вместе с Сыном.
Примерно в три часа дня силы Иисуса иссякли. Хотя Он и не мог видеть Отца, но верой доверил Ему Себя и отдал Свою жизнь в Его руки. Громким голосом Он воскликнул: «Совершилось!» (Ин. 19:30).
Раздался низкий рокочущий звук, и землетрясение повергло мужчин, женщин и детей на землю. Целые скалы откалывались от гор и катились в долины. Казалось, земля распадается на части. Гробы открылись, и некоторых из мертвых выбросило из могил.
Священник в храме поднял руку, чтобы заколоть жертвенного агнца, но внезапно раздался пронзительный звук, и тяжелая завеса, отделявшая Святое от Святого святых, разорвалась сверху донизу, словно невидимой рукой. Истинный Агнец Божий умер на холме за городом, и вся жертвенная система тут же утратила свое значение.
Вернувшись на Голгофу, римский сотник, отвечавший за проведение казни, содрогнулся и сказал воинам: «Воистину Он был Сын Божий» (Мф. 27:54).