Рассказывает Олег Двораковский, пресвитер, бывший военный.
— Олег, расскажите, в какой семье Вы выросли? Как выбрали свою профессию?
— Родился и вырос в Киеве. Мама была бухгалтером, а папа – начальником автоколонны. Вскоре родители разошлись, мама воспитывала меня одна.
В то время все мальчишки мечтали стать военными. Я мечтал стать лётчиком, перечитывал много литературы, готовил себя физически.
Проблем с учёбой у меня не было, окончил школу почти на “отлично”. Выступал за класс, за школу в разных видах спорта: футбол, хоккей, волейбол, баскетбол. Серьёзно занимался современным пятиборьем.
Круто изменилась судьба, когда наши соседи уехали на строительство Байкало-Амурской магистрали и сдали квартиру военному танкисту. Дядя Володя, новый сосед, приехал учиться в Высшее танковое инженерное училище, уже в академию.
Он мне сказал: «Олег, какие самолёты? Земля есть земля, небо – это далеко и опасно». И он повёл меня в училище.
Я любил технику, машины. Посмотрел, даже залезал в танки, и решил после этого изменить направление. В 1983 году окончил школу и поступил в Киевское высшее танковое училище.
Отучился в нем пять лет с 1983 по 1988 год, получил направление в Закавказский военный округ. Приехал в Тбилиси. Меня направили в город Гори, на родину Сталина, в танковый полк.
Там и проходил службу до 1992 года. Наш полк застал все события, начиная с декабря 1990 года – это Осетия – мы туда первые вошли, участвовали в боевых событиях. В городе Гори было нападение на нашу часть.
В 1992 году произошёл распад Союза, нужно было выбирать, куда ехать. Решил остаться служить в Украине, получил направление в Одесский военный округ. Оттуда меня направили в Крым.
В Симферополе меня направили в 84 отдельную механизированную бригаду. Это была первая украинская бригада такого типа, в Перевальном, недалеко от Алушты. Перевал – это начало Крыма. С 1992 по 1994 год служил там.
Однако моей дочери не подходил климат, были проблемы со здоровьем. Я решил уволиться. Перевестись в другое место было тяжело, но уволиться – ещё более проблематично.
Я честно трудился, и Бог меня благословлял. По службе продвигался легко, по должностным ступенькам шел вперёд, задержек не было.
Мама была верующим человеком, всегда молилась, её молитвы помогали мне. Бог меня всегда вёл и помогал.
Перевод все же удалось получить. В то время были большие проблемы с жильем для военнослужащих. Моя мама жила в Киеве, имела там жильё. Поэтому посчитали, что мне оно не нужно, и перевели в Киев в Национальную гвардию.
В 1994 году Национальная гвардия – это было очень круто, она только образовалась. Это – президентские войска, которые общество уважало.
Я попал в бригаду специального назначения. Через год меня заметили, назначили на должность двумя ступенями выше. Сначала я был капитаном, а назначили на должность подполковника.
Был начальником бронетанковой службы бригады специального назначения на Подоле. Отдавался службе полностью, дочь меня дома не видела. Мне приходилось перегонять технику, когда происходили события под Софией.
— Как Ваша вера в Бога привела Вас в Адвентистскую церковь?
— Сколько себя помню, мама ходила в Церковь баптистов на Александровской. Мама всегда меня водила с собой, и это оказало влияние на мою судьбу до сегодняшнего дня. На неё же повлияли её двоюродные братья.
Сестра моей бабушки была веры евангелистов-баптистов, в ней воспитывала своих детей. Дедушка был в той же церкви пресвитером.
Двоюродные братья мамы сидели за веру в тюрьме. Потом они эмигрировали в Америку. Они оказали влияние на мою маму.
То, что я видел и слышал, когда ходил с мамой в церковь, закладывалось в сердце. Дух Святой подготавливал меня. Я понимал, что когда-нибудь заключу Завет с Богом, но решил это отложить «на потом».
Решил, что сейчас поживу, “как все” в этом мире. Любил выпить, сильно ругался и курил. Влияние Бога было, однако, настолько сильным, что подаренную мамой карманную Библию я всегда носил с собой, молился, как был научен, перед едой и на ночь.
Жена моя об этом не знала, боялся ей признаться, чтобы не разрушить семью.
В 1995 году Джон Картер приехал в Киев с евангельской программой. Сильная реклама проходила через телевидение и радио, раздавали приглашения. Очень хотелось пойти, но не знал, как отреагирует моя супруга.
Я боялся, что меня не поймут, но Господь это предусмотрел. Наша старшая дочь Аня, наслушавшись рекламы, настаивала, чтобы мы пошли послушать «этого дядю». Моя супруга Анна со своей мамой пошли, им стало интересно, а мне ходить было некогда, сходил всего пару раз.
Наступил момент, когда они спросили, что им делать, – всех приглашали на крещение. Я давно готовил для нее слова, поэтому, не раздумывая, сказал: «Если ты не сделаешь этого сейчас, думаю, не сделаешь никогда». Супруга и тёща заключили завет с Богом.
Я тоже хотел, но это было в субботу, и я был на службе. Ещё я курил. Думал, что брошу курить, подготовлю себя, и тогда приму крещение.
Хотел своими силами разобраться со всем, а потом продолжать разговор с Богом. Некультурные слова и алкоголь я уже оставил, но курить не мог бросить.
Во вторник вечером я пришёл на программу, а на другой день было повторное крещение. Думал: “Что мне делать?”. Вытащил пачку сигарет, одну закурил, а остальные выбросил. До сего времени ни разу больше не закурил.
Так, в августе 1995 года, принял крещение, побывав на программе всего шесть раз. В то время община арендовала здание (не помню, как называется) в виде выступающей тарелки. Там было очень холодно.
Те, кто выдержал этот холод, – остался. Кто дал слабину, замёрз, не дал возможности вырасти вере в сердце – тот ушел.
Пастор Вадим Каптюх заметил нас, взял под своё крыло. Они с супругой приглашали к себе домой, нашли к нам, новичкам, подход на нашем этапе становления. Что заложишь – на том и будешь строить. Они помогли положить нашу веру на правильный фундамент.
Вероучения Церкви полностью не знал и не понимал. Для меня соблюдение субботы и учение о чистой и нечистой пище были неважны и непонятны. Да, я заключил завет с Богом, но я же военный человек!
Часто я отвечал за парко-хозяйственный день, а это – суббота. Вначале ходил работать по субботам без всяких проблем. Потом начал организовывать работы, а сам брал с собой гражданскую одежду, переодевался и убегал в церковь.
Как-то отдыхали с супругой под Одессой в Белгород-Днестровском на базе отдыха от моей службы. Ехали в электричке, к нам подсели попутчицы – мама с дочкой. Они тоже оказались адвентистками.
Они нас спросили: «А что вы кушаете?» «Что дают, то и кушаем», – ответили мы. Открыли они из Библии книгу Исаии и книгу Левит и прочитали соответствующие тексты из них.
Когда мы приехали домой, первое, что я сделал, – выбросил трёхлитровую банку с салом в мусоропровод. Терпел меня Бог, терпел и пастор. Терпеливо направлял в правильное русло. Со временем меня избрали старшим дьяконом, потом – пресвитером.
— Были проблемы на работе как у верующего человека?
— Господь открывал мне вопросы о чистой пище, о субботе. Наступил момент, когда понял, что не могу в субботу работать. В бригаде знали, что я верующий, уважали за это.
Но командир бригады взъелся на меня – не пьёт, не курит, не ругается, − других причин не было, но он старался заставить меня ехать в командировку в субботу или выполнять другую работу в этот день.
Как-то были учения на уровне Президента Украины в субботу, и я их оставил. Дали команду завести уголовное дело, начались серьёзные проблемы. Понял, что надо выбирать – либо к Богу, либо служба.
В мае 1999 года написал рапорт, через полгода только уволили. Увольнять не хотели, предлагали повышение, новую должность. Но я понял, что с Богом гораздо надёжнее и лучше.
Окончательное решение наступило после одного случая. Национальная гвардия отвечала за охрану важных объектов. Однажды дали команду поднять Национальную гвардию, а у меня основная техника находилась под Киевом, нужно было её перегнать.
Перегон состоялся ночью с пятницы на субботу. Я был старшим, мне дали солдат, офицеров, поставили задачу перегнать технику. Состояние предателя я прочувствовал не на сто процентов, а на тысячу, прочувствовал глубоко. Чувство вины перед Богом, что я Его так предал, дало силы всё бросить и уйти со службы.
Да, я потерял по мирским меркам всё: медицинское обслуживание, материальное обеспечение, пищевое довольствие, меня сняли с квартирного учёта. До пенсии мне оставалось два года и одиннадцать месяцев. В 1999 году мне было 33 года, я мог бы выйти на пенсию в 36 лет. Я лишился всего, но остался с Богом.
— Благословил ли Вас Господь за верность Ему?
— Я очень любил армию, свою службу, и увольнение было для меня тяжёлым психологическим ударом. Первое время считал, что никому не нужен, что на гражданке ничего не сумею. В это время Господь подарил нам вторую дочку, Анастасию.
Жена – в декрете, я – без работы. Бегал по подработкам на стройку, но понимал, что это не моё, ведь я – инженер-механик. Окончил курсы по обучению работе на компьютере.
Если находил работу, возникала проблема с субботой. Однажды жена сказала, что нужен инженер на фирму. Пришёл на фирму, которая занималась водоснабжением, отоплением, насосными станциями – всем, что связано с водой, в чём я вообще не разбирался.
Было много людей. Передо мной сидел один человек, который говорил, что всё умеет, всё знает. Подумал, что мне там делать нечего.
Через полтора месяца, мне перезвонили, предложили прийти. Пришёл, пообщались, начали работать. На то, что меня вначале не взяли, повлияло мнение заместителя директора, которая не любила военных и не хотела, чтобы военный работал с ней.
Директор вначале хотел взять меня, но она отказалась. Взяли человека, который оказался пустым болтуном. Я взвалил на себя всю работу. С субботой у меня не было проблем.
Мы были в прекрасных отношениях с заместителем директора Светланой Емельяновной, она извинялась, что с первого раза не взяла меня на работу. После того, как я отработал три года и два года уже не работал с ними, директор Юрий Феодосьевич пригласил меня на своё шестидесятилетие. За столом он сказал: «Моя самая большая ошибка в том, что я отпустил тебя».
На новой фирме я тоже по субботам никогда не работал. Работаю заместителем директора с 2003 года.
— Что за случай был у Вас с поломанными руками?
— Когда начались события в Крыму, в новостях показали мою бригаду в Перевальном. Мой автопарк, мои дежурные огневые средства, казармы (родная часть!), как там всё развивалось. Две недели пил корвалол, рвался в бой, во сне топил корабли – что только не делал. Готов был идти убивать, брать оружие, защищать Родину, как меня учили.
Это началось весной 2014 года, а в сентябре 2013 года я ездил к маме на дачу обрезать орехи. Во время обрезки я спешил, хотел сократить путь и перескочить, минуя пару веток. Решил подстраховаться, взялся за две ветки, но они поломались.
Я упал вниз, получил два перелома, вылетела кость в локте. Меня прооперировали, наложили пластину и гипс на два месяца. Сразу на две руки.
Я не задавал Богу вопрос: «За что это? Зачем?». Но Бог мне ответил в марте 2014 года, когда разворачивались крымские события. Мне позвонили из военкомата и сказали, что если нет проблем со здоровьем, нужно прибыть с вещами в военкомат.
В это время я разрабатывал руки с утра до вечера, чтобы они начали меня слушаться, т.к. не мог их поднять, ничего не мог ими делать. Когда пригласили в военкомат, на руки опираться не мог. Если бы руки в тот момент были здоровыми, я бы прибыл в военкомат.
В этот момент Господь послал пастору Протенюку проповедь на тему «Не убий». Я готов был идти убивать людей, но не понимал, что не имею такого права. Это было таким откровением для меня.
Когда я поломал руки, некоторые братья подходили и спрашивали: «Олег, у тебя всё нормально с Богом?» Отвечал, что жду ответа от Бога. Через год после перелома рук Бог ответил проповедью Протенюка, и я понял, что оружие никогда больше в руки не возьму. Бог меня уберёг.
— Как Бог отвечал на Ваши молитвы?
— В 1996-97 годах была снежная суровая зима. Проводились тактические учения со стрельбой. Я был начальником бронетанковой службы, контролировал участие бронетранспортеров в этих учениях.
Их техническое состояние оставляло желать лучшего. В одном бронетранспортере один из двигателей не заводился (их там два). Заводили сначала один двигатель, начинали движение, потом заводили второй через коробку передач, включали датчик или проводили через водомер.
Сам он, когда прогреется, запускался, но на холодную никак не хотел заводиться. Что с ним только не делали – не запускался. Зима, ночь, сугробы, поля. Два бронетранспортера ушли. Закончился бензин, двигатель заглох.
В системе охлаждения залита вода, а мороз сильнейший. Максимум 10-15 минут – и замерзает вода в радиаторах, разрывает радиатор, двигатель. Привёз бензин, разогрели воду, стали заливать, но двигатель, который всегда заводился, не заводится.
Вода залита, мороз начинает прихватывать, а двигатель не заводится. Понимал, что если сейчас не завести бронетранспортер, то будет проблема. Закричал к Богу: «Ты же всем этим управляешь, давай мы эту проблему решим!».
Потом говорю: «Заводите левый двигатель» (который до этого никогда не заводился). И он завёлся, как ни в чём не бывало!
Перед самым моим уходом со службы, командир бригады, не разделявший моих убеждений, захотел меня унизить. Он оставил меня на ночь старшим по охране техники, которая оставалась на тактическом поле.
С чем можно сравнить это унижение? Допустим, министра транспорта оставить охранять машину из парка президента, – это совершенно не его уровень, не его задачи. Но приказ есть приказ.
Господь же в ту ночь особенно благословил меня. Я все время рассказывал бойцам о Боге, не умолкал всю ночь. То, что должно было стать наказанием, стало благословением.
Хоть меня и сняли с военного учёта после увольнения, мы горячо молились – и Господь подарил нам квартиру. В это время супруга была особенно ревностна в молитве.
Однажды мы шли с ней, она вдруг остановилась: «Боже, как я хочу за границу!». Я в шутку спросил: «Женщина, о чём ты просишь Бога?» В результате её молитвы вскоре она уехала в США на месяц работать по обмену.
Это случилось через несколько дней после ее молитвы. Раздался звонок, сказали, что ищут учителей для участия в проекте. Нужно было на месяц принять приехавших из Америки учителей, а потом по обмену опытом поехать работать туда.
Моя супруга – учитель украинского языка и литературы. Было много желающих участвовать, с шикарными квартирами, с огромными возможностями. Но когда Анна пришла на собеседование, руководитель, набиравшая людей, сказала: «Мне послал Вас Бог, я молилась. Поедете Вы».
Люблю стих из Послания к Римлянам, 8:28: «Любящим Бога всё содействует ко благу».
Вопросы задавала Алла ШУМИЛО
