Херб Кан, натуралист
Мой мозг очень похож на наш гараж: в нем не осталось свободного места. По крайней мере, так я объясняю тот факт, почему я ничего не помню.
Когда дело доходит до памяти, мой разум имеет по этому поводу собственное мнение. Я становлюсь перед ним на одно колено и говорю: «Пожалуйста, среди этих миллиардов нейронов найди место для хранения моего пароля от Google».
А он отвечает: «Извините, я только что использовал последнее место на рекламную заставку про „Макдональдс“: две мясные котлеты, специальный соус, салат, сыр… »
Я говорю: «Мне это не нужно. Я вегетарианец!»
«Кажется, я об этом забыл», — сокрушается мозг.
Поверьте, я очень хотел бы помнить имена людей. Ко мне подходит человек со знакомым лицом, и я отчаянно взываю к мозгу: «Как зовут этого человека, который обнимает меня как давно потерянного родственника?»
Я почти слышу, как мозг подавляет усмешку, когда заявляет: «Я не уверен, что у меня еще есть об этом информация. Я подумал, что должен ее удалить, чтобы освободить место для твоей роли в церковной программе».
Конечно, нам не нужно помнить все. Мы же не хотим помнить те неловкие фразы, которые когда-то сказали, или те ужасные ошибки, которые совершили. Разве не утешительно, что Бог обещает забыть наши грехи? Это воспоминания, без которых мы все сможем обходиться.
«Потому что все злодеяния ихпрощу им; грехи ихневспомню более» (Евр. 8:12).