«Я… лилия долин» (Песн. 2:1).
Речевые обороты влюбленных в книге Песни Песней, в которых упоминаются цветы, — это самая романтическая поэзия во всем Священном Писании. Сидя в окружении полевых цветов, невеста говорит: «Я лилия долин». Она скромно сравнивает себя с обычной полевой лилией. Позднее Иисус избрал именно эти всюду встречающиеся цветы, чтобы проиллюстрировать совершенное доверие.
Прекрасные, но дикие, они «ни трудятся, ни прядут». «Посмотрите, — говорит Он, — как они растут?» Легко и свободно! (Мф. 6:28; Лк. 12:27).
Однако ее царственный возлюбленный изящно превращает слова Суламиты в комплимент, противопоставляя лилию чертополоху: «Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами» (Песн. 2:2). Царь смотрит на свою возлюбленную более возвышенно, нежели она сама.
Священное Писание упоминает лилии около пятнадцати раз, и их сладостное очарование уже давно предвосхитило то, как Христос ценит Свою Церковь. Средневековые художники неоднократно изображали Марию и девственных святых с лилией белоснежной или с гиацинтом душистым, который по весне окрашивал холмы Галилеи в синий цвет. Французские короли переняли лилию в качестве национальной эмблемы.
Без сомнения, слово shoshan, означающее «лилия» и «белизна», как и роза, связано с Сузами (Шушан) — дворцовым садом Артаксеркса. Там любили все виды лилий, включая водяные. С тех пор как на Востоке, так и на Западе лилии символизировали чистоту и благодать. Греческие и римские венки для новобрачных из лилий и пшеницы символизировали чистоту и совершенство, плодовитость и превосходство. Христианская легенда возвращает нас в Эдем и говорит о том, что белая лилия — это слезы кающейся Евы.
Этот образ указывает на Церковь Христову, которая много раз на протяжении веков была «лилией между тернами». Большие и элегантные по форме, прочные, великолепные по окраске, лилии придают глубокий духовный смысл нашей вере.
Господь, Твои лилии прекрасны. Они говорят мне о том, что истинное покаяние — это начало истинной красоты.